Она прожила такую насыщенную жизнь, событий в которой иным хватило бы на несколько жизней.
Родилась в Таганроге 19 июня 1923 года у Лидии Гутман, инвалида с детства, дочери таганрогского врача М.Е. Гутмана, погибшего от тифа на своём боевом посту в марте 1920 года. Отец – Аркадий Тарханов, буденовец, наживший туберкулёз на полях Гражданской войны, директор Таганрогского кожевенного завода. Второй ребёнок в этой семье: первому, сыну, довелось прожить всего несколько дней. Представляете, какая была у неё наследственность и в какое время она прожила свою жизнь.
Берлин, Париж, Осло, Москва – такой путь 18-летней Сонечке Тархановой предстояло пройти до начала Великой Отечественной войны. Вслед за перемещениями отца, торгпреда СССР в западноевропейских столицах, где он обеспечивал индустриализацию нашей страны западными технологиями и специалистами. Строитель, созидатель, он в 52 года сгорел от туберкулёза, работая на износ до последнего своего дня. По её собственному выражению, немецкий, французский и норвежский языки ей «преподнесли на блюдечке». Она владела ими, как родными.
Маленькой танцовщице рукоплескал Париж. Однако балериной она не стала. В Москве она участвовала в выступлениях популярного ансамбля, но сцена её не прославила. Судьба наградила её литературным даром и блестящим знанием языков, и она достойно распорядилась ими, обогатив литературу замечательными переводами западноевропейских писателей.
В Москве Соня училась в Немецкой школе имени Карла Либкнехта вместе с детьми немецких антифашистов-эмигрантов. Преподавание там вели на немецком языке. Знаменитая «репрессированная школа»: в 1938 году её закрыли, объявив «шпионским гнездом». Репрессировали многих учителей и учеников. Тарханова дружила с Марианной Вайнерт, дочерью выдающегося немецкого поэта-антифашиста Эриха Вайнерта. В 1943 году он станет во главе антифашистского Национального комитета «Свободная Германия». Её одноклассники: Татьяна Ступникова – разведчица, участвовавшая в операции по захвату генерала Власова, переводчик при штабе маршала Жукова, синхронный переводчик на Нюрнбергском процессе. Переводчик Елена Аросева, сестра Ольги Аросевой – знаменитой «пани Моники» из Кабачка «13 стульев». Эльза Боровая – её отец, Исай Исаевич Боровой, – прототип самого знаменитого литературного персонажа последней четверти ХХ века Штирлица (он же Максим Максимович Исаев).
Школу она окончила в июне 1941 года. 21 июня отнесла документы в ИФЛИ – Московский институт философии, литературы и истории – гуманитарный вуз, существовавший в Москве с 1931 по 1941 г., был выделен из МГУ и снова с ним слит. А утром началась война. И началось то, что потом назвали гуманитарной катастрофой – бегство от войны мирного населения. Эвакуация – это отдельная тема. Но Соне Тархановой её пришлось пережить дважды (!!). Сначала в июле с матерью в деревню Малая Вильва Пермского края, где она трудилась на полевых работах. Но в конце августа пришёл вызов из ИФЛИ, и она вернулась. Учиться долго не пришлось: в середине октября – массовая эвакуация москвичей, теперь уже с отцом в Свердловск (Екатеринбург).
Ранней весной 1942-го года, после того, как гитлеровцев отогнали от Москвы, их обоих вызвали в столицу. Соню вызвал Д.З. Мануильский – секретарь Президиума Исполкома Коминтерна, курировавший в то время 7-й отдел Политуправления Красной Армии – отдел «по работе среди войск и населения противника». Им, в частности, выпускались листовки, обращённые к немецким солдатам и призывавшие их осознать безнадёжность затеянной Гитлером войны и сдаваться в плен к советским войскам. Мануильский знал Сониного отца и сказал, что человек со знанием нескольких языков ему пригодится. Соню сразу же взяли туда на должность архивариуса.
Все трофейные документы, включая письма, в огромных мешках сносили в её хранилище. Она должна была их разбирать, изучать и составлять соответствующие обзоры. Это был один из важных источников сведений о моральном состоянии гитлеровских войск. Работы было очень много. Возвращалась домой после полуночи, пешком – транспорт уже не ходил. Патрули проверяли документы и брали под козырёк. Немецкие антифашисты Вальтер Ульбрихт, Альфред Курелла, Артур Пик – частые гости её хранилища. Для начальства переводила на русский листовки, которые писали немецкие писатели-эмигранты. До войны Соня писала стихи. Однажды сделала стихотворный перевод текста Э. Вайнерта, написанного для листовки. Начальство было в восторге и с тех пор требовало от неё только стихотворных переводов, их буквально вырывали у неё из рук, как горячие пирожки. После войны исследователи творчества Вайнерта жалели, что не сохранились переводы Тархановой.
В начале февраля 1943 года Тарханова уходит добровольцем на фронт. Направили на Калининский фронт, в 7-й отдел 4-й Ударной армии. Допросы военнопленных, переводы листовок, вещание из окопов на передовой, обращённое к немецким солдатам. В ответ – обстрел. В конце жизни она опишет свою военную одиссею в «Записках младшего лейтенанта». Я включил их в книгу: С.Тарханова. «Воспоминания о воспоминаниях», М.: издательство Триумф, 2016 – 242 с., которую подготовил и издал уже после её кончины в 2013 году https://books.google.ru/books?id=TJ1yCwAAQBAJ&hl=ru.
Женщина на войне… Широко известно о врачах, санитарках, лётчицах, партизанках, разведчицах, снайперах, артистках. О буднях фронтовых переводчиц знают куда меньше. Софья Тарханова сумела рассказать о них щемяще ярко, самоиронично, правдиво, не приукрашивая негативные и даже жестокие стороны войны, без ура-патриотических сцен.
Вот как она описывает ранение своей предшественницы – переводчика Гени Коссой:
«Геня была ранена во время рупорной передачи, каких потом и я провела немало, но меня бог миловал. Обычно рупорист через мегафон обращался к солдатам противника из окопа, но иногда вылезали и на нейтральную полосу, как в данном случае поступила отважная Геня. За свою отвагу Геня едва не расплатилась жизнью. Раненная, она осталась лежать на нейтральной полосе, и к ней уже ползли по снегу немецкие солдаты, чтобы её захватить. Её спас капитан Фенстер: он ринулся на нейтральную полосу и вынес оттуда Геню, но при этом сам получил тяжёлое ранение. За спасение Гени Фенстер был награждён орденом.
Впоследствии он однажды приехал к нам в отделение. Я сказала ему, что наслышана о его подвиге, но он неожиданно рассвирепел и крикнул, что вся эта история была идиотская, и вообще женщинам на войне не место.
– Вот и Вы зря сюда полезли! – крикнул он мне, – от меня похвалы не ждите!».
Или рассказ о встрече с настоящим фашистом:
«Дело было летом 1943-го года. Прислали перебежчика унтер-офицера:
– Продувная бестия, темнит что-то. Разговори его, Соня! Может, вытянешь из него правду: отчего он перебежал.
Конвойный ввёл высокого красивого блондина, лет 26-27. Типичная «белокурая бестия» – эстетический идеал правителей Рейха.
Увидев меня, красавчик осклабился и ещё в дверях развязно заявил:
– Если бы я знал, что меня будет допрашивать такая красивая девушка, я бы ещё раньше перебежал!
– Оставьте кривлянье! – сказала я. – Отвечайте на мои вопросы!
Он отвечал с показной готовностью. Он де всегда был против Гитлера и против войны. И не мог вынести презрительного отношения нацистов к славянам:
– Славяне – вовсе не низшая раса! Они европейцы.
Вот как, – выходит, он перебежал из любви к славянам. Такого ещё никто не придумывал.
– Расскажите, где и когда солдаты вашей дивизии жгли деревни, расстреливали мирных жителей. Перечислите все факты!
– Таких фактов не было! Клянусь вам, фроляйн, не было!
– Как так – не было? (У меня были точные сведения на этот счёт). В белорусском городке Энске солдаты вашей группы войск расстреляли около двухсот человек!
– Так это же были евреи! А евреи – не люди! – вырвалось у него.
Так. Вот и открылся.
Впервые в жизни я оказалась лицом к лицу с настоящим (не киношным) фашистом.
В последующих стычках на нашем участке фронта были взяты пленные, служившие в той же части, что и красавец-унтер, кто-то – даже под его началом.
– Он подонок, садист! – единодушно твердили на допросах эти пленные. – Он всегда издевался над солдатами.
(Настолько, что они обещали ему в первом же бою “eine blaue Bohne in den Rűcken” – т.е. пулю в спину).
– Только поэтому он к вам перебежал! Понял, что мы не шутим…».
В её «Записках» есть такой эпизод. Возвращаясь ночью в свою часть после похорон близкого друга, 20-летняя Соня пересекла большую поляну и на выходе из неё увидела табличку «Заминировано». Такую же табличку при входе она не заметила. Пересекла минное поле и не подорвалась! Знаковый образ: сколько таких «минных полей» ей довелось пересекать в своей жизни! Один из примеров:
«В 1985 году в стране широко отмечалось сорокалетие победы над фашистской Германией. Многие ветераны войны приехали тогда на торжества в Москву. Приехал и Кульгав, бывший начальник разведотдела 4-й Ударной армии. Он был теперь деканом немецкого факультета Ставропольского университета. Нас обоих пригласили на обед к бывшим сослуживцам. При первой же встрече он спросил меня:
– А Вы знаете, Сонечка, что я все годы войны был Вашим цензором?
– Не понимаю… Каким цензором?
И Кульгав рассказал:
Оказывается, наш старший инструктор майор Егоров сбегал к политотдельскому начальству с доносом. Мол, в отделении мальчик и девочка из немецкой школы напрямую разговаривают с противником на его языке. Листовки, радиопередачи, – всё это они пишут по-немецки. И листовки наши, написанные по-русски, тоже переводят, как хотят. Никто их не проверяет. А ведь они из немецкой школы! Что если они передают врагу зашифрованную информацию о наших войсках?
Донос был принят благожелательно. Кульгава назначили цензором всей продукции нашего 7-го отделения, и он, по совместительству с основной работой, исполнял эту должность до конца войны».
С.А Тарханова награждена орденами Красной Звезды, Отечественной войны 2-й степени, медалями.
В 1945-м вернулась в Москву. Вышла замуж, родила и воспитала двух дочерей. Окончила филфак МГУ. Работала в иностранном отделе «Литературной газеты». Языки – это тот инструмент, с которым она шла по жизни.
Однако не журналистика была её призванием. Она стала одним из лучших в стране переводчиков западноевропейской прозы. Немецкий, французский, датский, норвежский, шведский – около сотни произведений почти 50 авторов. Член Союза советских писателей, куда её рекомендовала Лилиана Лунгина.
Многие её переводы издавались неоднократно. Например, новеллы Андре Моруа в переводах Тархановой издавались 30 раз, «Жизнь Ренуара» Анри Перрюшо – 9 раз.
Благодаря переводам С.А. Тархановой русскоязычный читатель получил возможность ознакомиться с произведениями, вошедшими в золотой фонд мировой культуры, подробно узнать о жизни многих выдающихся людей: Альберт Швейцер, Виктор Гюго, Гёте, Шиллер, Ренуар, Ван Гог… Популярностью пользуются переводы произведений для детей, таких как «Приключения маленькой трески» Улафа Кушерона или «Волшебный мелок» Синкен Хопп. Некоторые произведения в переводах С.А. Тархановой записаны артистами в виде аудиокниг.
Пьеса Жана Ануя «Орнифль» в переводе Тархановой дважды ставилась в московских театрах. Сергей Юрский поставил её в Театре имени Моссовета, сыграв в ней заглавную роль. А спектакль Сергея Арцыбашева в Театре сатиры 15 лет не сходил со сцены, став визитной карточкой блистательных артистов Александра Ширвиндта и Веры Васильевой.
Виктор Файн
Иллюстрация: Советские пропуска в плен для немецких солдат
Досье «ТП»
Виктор Яковлевич Файн (Ростов-на-Дону) — химик-исследователь, технолог, литератор, журналист, историк. Окончил с отличием химический факультет Ростовского университета, аспирантуру Московского НИИ органических полупродуктов и красителей (НИОПиК) и Московский институт повышения квалификации руководящих работников и специалистов Минхимпрома. Кандидат химических наук.
Один из специалистов, трудами которых создавалась послевоенная химическая промышленность СССР: на его личном счету пуск трех крупных промышленных цехов, разработка технологии и промышленное освоение 18 новых производств. Автор (соавтор) 45 технологических разработок, автор около 200 научных работ и изобретений. В настоящий момент находится на пенсии, но работает над историей родственных семей, написал 16 книг и более 30 статей. Автор документальной повести «Школьная дорога, опалённая войной»
