Как сохранить уникальную архитектуру Таганрога?

18 апреля отмечался Международный день памятников и исторических мест, девизом которого стали слова: «Сохраним нашу историческую родину». А 18 мая – Международный день музеев. Весенний месяц между этими двумя датами дается для того, чтобы вспомнить, что нам, таганрожцам, есть что терять и, соответственно, за сохранение чего стоит бороться, ведь центр нашего города – большой исторический музей под открытым небом.

Что в битве за сохранение объектов культурного наследия может сделать каждый из нас? Об этом мы поговорим с председателем Таганрогского отделения ВООПИиК (Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры) Олегом Фетисовым.

• Олег Юрьевич, случайно ли вы занялись этим важным делом?

• Реставрацией занимался мой отец, Юрий Александрович Фетисов. Он в 1984 году возглавил предприятие «Спецреставрация». Во второй половине 1980-х и в 1990-е они не просто ремонтировали, а действительно реставрировали многие таганрогские памятники архитектуры, в том числе Дворец Алфераки, это их силами восстановлен двусветный зал. И начинал я у отца в «Спецреставрации», первая запись в трудовой книжке – «кровельщик»: я был подмастерьем, когда перекрывали крышу на здании Чеховской библиотеки. Потом работал на реставрационном участке.

• А где проводились проектные работы – в Ростове или в Москве?

• В Таганроге. Их проводил Северо-Кавказский филиал института «Спецпроектреставрация», который возглавлял Владилен Петрович Грудев. В архитектурно-реставрационной мастерской «Спецпроектреставрации» работали первоклассные специалисты: архитекторы, конструкторы и другие мастера своего дело — всего свыше 80 человек. В те годы проекты реставрационных работ разрабатывались не только для Таганрога, но и для Ростовской области, Сочи, Северной Осетии, Чечено-Ингушетии, Карачаево-Черкесии. Благодаря специалистам «Спецпроектреставрации» была создана научная база для составления архитектурно-градостроительной истории Таганрога, разработаны «Охранные зоны» города.

Официальная публичная кадастровая карта России поможет узнать кадастровый номер по адресу объекта недвижимости.

• Институт «Спецпроектреставрация» сохранился и поныне?

• Да, он располагается в двухэтажном здании на пересечении Греческой и Добролюбовского. Но это уже совсем другая организация. Там нет даже архивов, по крайней мере их никто не дает.

 

• У «Спецреставрации» — аналогичная судьба?

• Во многом. Там, например, был свой столярный цех, работали краснодеревщики; когда пришла эра пластика, станки вывезли на металлолом.

• Наших читателей очень волнуют Октябрьская площадь и Петровская улица…

• Я состою еще и в созданной при городской администрации комиссии по благоустройству города. В программу по благоустройству городской среды из нескольких вариантов вносится тот, который при интернет-голосовании набирает больше голосов. А наша комиссия рассматривает уже детализацию. Но и на Октябрьской площади, и на улице Петровской мы предлагали совершенно другие решения. На площади планировались и скейт-парк, и историческая зона. Всё обсудили с архитекторами, активной молодежью, депутатами. А что на деле оказалось?..

 

• Может, вы в курсе и проблем Дворца Алфераки?

• Насколько мне известно, средств, выделенных для ремонта, оказалось недостаточно. Кстати, когда было первое совещание с участием губернатора по поводу превращения Таганрога в туристический центр, кто-то обратился к Василию Голубеву с просьбой помочь с подключением Дворца Алфераки к центральной канализационной сети. Там до сих пор сливная яма, она даже на кадастровой карте обозначена. То есть понадобятся деньги и на то, чтобы врезаться в канализацию.

• А Таганрогский художественный музей? Уже начали снимать фильм о Хандриных, в особняке которых располагается музей…

• Проблемы бывают относящиеся и к самим объектам культурного наследия, и связанные с их окружением. Например, по соседству с художественным музеем когда-то стоял Дом пионеров. Потом его снесли, а на его месте построили коммерческий объект. И это полбеды: старое здание не представляло особой ценности. Но на выкупленной территории, огибающей и художественный музей, построили многоэтажный дом. Теперь над скульптурным двориком нависают балконы. Такой вот диссонанс…

 

• Но ведь у нас в Таганроге есть Градостроительный совет…

• Есть, состоящий из архитекторов, но голос у них – совещательный. У нас даже городская Дума не имеет возможности распоряжаться земельными участками и определять, что на них можно строить, а что нельзя. Эти полномочия в конце 2020 года передали администрации города…

• А превращение Таганрога в туристический центр, разработка «дорожной карты» вас радуют?

• В ней прописано, что в городе будет отремонтировано двести фасадов! Классно! А когда? В 2021 году – шесть, в 2022-м – четыре, в 2023-м – два. Остальные – потом, до 2030-го… может быть. Ведь бюджетное планирование рассчитано на три года. И крыши над этими фасадами – тоже потом.

• Интересно, проживание в памятнике архитектуры имеет свои минусы?

• По существующему законодательству любое здание, являющееся объектом культурного наследия, должно поддерживаться в должном состоянии собственником этого здания. Известный дом с вазами на улице Фрунзе, 20 – объект культурного наследия регионального значения. Но домовладельцев там немного, никакой управляющей компании у них нет, и, соответственно, Фонду капитального ремонта они ничего не перечисляли. Что делает областной Комитет по охране объектов культурного наследия? Штрафует всех домовладельцев, каждого на 30 тысяч рублей, в том числе бабушку, которая вообще живет не в этом доме, а в глубине двора, но по тому же адресу. Причем жители до этого обращались во все инстанции, просили помочь в ремонте уникального дома: их проигнорировали. Нюанс еще и в том, что жильцы таких домов самостоятельно проводить ремонт не имеют права —  это должны делать специализированные организации.

• А если в таком здании – государственное учреждение? Например, по той же улице Фрунзе в доме № 70 находится кожвендиспансер. Государство не должно само выделять средства на его ремонт и реставрацию?

• Выделение планируется, но потом планы пересматриваются — то из-за чемпионата мира по футболу, то из-за коронавирусной пандемии.

• Бывает ли так, что бездушно вкладываемые средства оказываются только во вред?

• Примеров – сколько угодно. Фонд капитального ремонта ради удорожания работ применяет дорогую фирменную церезитовскую штукатурку «короед». На неровности стены накладывается пенопласт, мелкие детали просто затираются. Дома, которые украшала кирпичная кладка, дома с лепниной превращаются в обычные коробки. Или другой пример. Недавно проводили реставрацию Дома-музея Дурова. Фасад – из двух материалов: кирпичная кладка и штукатурка с вкраплениями ракушечника. Подрядчик признался, что не может подобрать аналогичный материал. Что делать? Проводят исследование этого материала, результаты отправляют в Германию и Австрию. Оттуда приходят образцы, но ни один не подходит. А я как раз на этом этапе присутствовал. «Подождите, — говорю. – Это же наш обычный ракушечник!» Взял сыновей, съездил, набрал и привез два мешка — из него всё получилось.

 

• Но законодательством охраняются только памятники истории и архитектуры?

• В программе «Объекты культурного наследия» есть подпрограммы: четко оговаривается, что конкретно охраняется. Например, фасад. Есть печальный пример формального выполнения закона. По улице Чехова, 9, возле Войсковой ячейки, был дом, подлежащий охране в части сохранения фасада. Что делает застройщик? Выкупает половину квартала, остальные дома просто сносит, а у этого оставляет фасад: одну стену, которая потом естественным образом разрушилась…

• И ради чего всё это было? Теперь там просто пустырь…

• В 2015 году собственник земли планировал начать на этом участке строительство 11-этажного дома. Прошел согласование, публичные слушания. Я написал петицию на имя президента, ее рассмотрели и запретили строительство. Потому что через дорогу – Войсковая ячейка – объект культурного наследия федерального значения, имеющий свою охранную зону.

• Очевидно, в историческом центре строительство многоэтажек вообще нежелательно?

• Был в Воронеже – удивила архитектура. Подъезжаешь к городу – в глаза бросаются высотки. В старой части города заходишь в улицу – высоток не видишь: даже если они есть, то — внутри кварталов, их не видно за фасадами двухэтажных домов.

• Приходилось ли вам реставрировать памятники?

• В прошлом году ко Дню города я реставрировал памятный знак – шлагбаум на бывшем въезде в Таганрог. Он постепенно рассыпался, потому что нигде не состоит на балансе, как и памятник Пушкину на Пушкинской набережной; бюджетные средства на них не выделяются. По окончании работ депутат городской Думы компенсировал затраты на этот ремонт.

 

• Можем ли что-то для родного и любимого города сделать мы, обычные таганрожцы?

• Конечно! Например, возле того же шлагбаума – бюст Маргелова и сквер вокруг него: ими занимаются десантники, «Боевое братство».

• Но это все же общественная организация… А отдельный неравнодушный человек на что-нибудь способен?

• Хочу сказать еще об одном. В настоящее время отредактированы и поданы повторно документы на регистрацию автономной некоммерческой организации «Проектный офис сохранения исторического наследия и развития городской среды «Наследие». Планируется, что в этом проекте смогут участвовать все желающие внести свой вклад в процветание города. У нас очень большой потенциал в волонтерском движении и много неравнодушных людей, любящих Таганрог.

Беседовал Владимир ПРОЗОРОВСКИЙ, фото предоставлены Олегом Фетисовым