В Таганроге театральном новость № 1 – «Пять-Двадцать пять». Названным так спектаклем по мотивам одноименной пьесы Данилы Привалова пополнился и без того богатый и разнообразный репертуар Чеховского театра. Режиссер-постановщик – артист нашего же театра Алексей Алексеев.
- Главную роль играет Александр Воскресенский. Он должен себе нафантазировать, что он умер от несчастной любви, — объясняет режиссер-дебютант. — У этого человека в жизни – жена и двое детей, у него – свой мир. А он должен перепрыгнуть в другой мир, в другого человека. Это – очень сложно, болезненно; это – ломка. Роль может «отравить» артиста.
Путь в артисты
Бабушка Лёши Алексеева работала одновременно библиотекарем и директором клуба. В шесть лет он знал наизусть сказки Пушкина, читал Маяковского и Григория Остера. А в шесть с половиной поломал руку. Перелом оказался очень сложным. Последовала череда операций, и каждая – под общим наркозом. Когда из больницы вышел окончательно, то не помнил не только стихов и сказок, но и самого того факта, что когда-то рассказывал их на память…
В школьные годы он и его одноклассники совместно трудились не только на субботниках. У школы был свой абрикосовый сад и огород. Школьники (малыши – вместе с родителями) выращивали картофель. А потом в течение учебного года у каждого в школе на завтрак был чай и огромный лапоть-пирожок с картошкой: съел – и наелся на весь день. Были и совместные турпоходы, и много чего еще, и во всем этом ребятня участвовала дружно, вместе. И Алексей рос в этой «коммуне»:
- Все это так объединяло! Но при этом каждый мог высказать свое мнение!
В подростковом возрасте любимой книгой стала огромная анатомическая энциклопедия, доставшаяся Алёше от родственника, хирурга-реаниматолога. Школьнику было очень интересно, как устроено человеческое тело. Он, помня себя в больнице, мечтал стать врачом, помогать людям, избавлять их от физической боли. Но этой мечте осуществиться было не суждено. С восьмого класса он учился в школе соседнего, более крупного поселка Липовцы (его родной поселок даже названия своего не имел, это был «101-й километр»). Учительница по химии и биологии объяснила, что ради него одного комиссии по приему этих экзаменов никто создавать не будет: путь в медучилище оказался закрыт…
В старших классах школу посещал не каждый день: главнее были футбол и музыка: к ней – талант от мамы, которая преподает в их поселковой школе русский язык и литературу, но при этом играет на трех музыкальных инструментах.
- Играл на гитаре, — объясняет он. – Потом – на ударных. Понял, что значит быть в ансамбле; что такое кач, драйв, эйфория.
Собирался стать военным, или же моряком: это – дело мужское, к тому же командное. Но тут одноклассница предложила за компанию ехать во Владивосток, поступать на театральный факультет Института искусств. И он поехал – с бритой наголо головой и фингалом под глазом.
Роль Мудрого Гнома в бабушкином клубе, школьный КВН – этим его знакомство со сценическим творчеством исчерпывалось. Даже по ТВ театр не видел: в его поселке было четыре телеканала, два из них – китайских: до границы с Китаем – 27 километров…
- Я не знал, что такое театр, — признается Алексеев. — Для меня это было что-то постыдное.
Конкурс в 2004-м у мальчиков был всего ничего – 4 человека на место (у девочек – втрое больше).
Выпускника Алексея Алексеева на работу приглашали разные театры. Но он хотел поступить в Новосибирский молодежный театр «Глобус»:
- Главный режиссер «Глобуса» — Алексей Крикливый, — объясняет Алексей Алексеев. Он — ученик Леонида Ефимовича Хейфеца!
Но ученик Хейфеца тезку в театр не принял. А через несколько лет Алексей Михайлович Крикливый как приглашенный режиссер сам приехал в Красноярский ТЮЗ, где служил Алексеев, назначил его на главную роль.
- Этот режиссер не манипулирует актерами, — делится наш визави. – Но «зажигает» всех, побуждает каждого к творчеству. И, когда мы на сцене, ты видишь: все – за тебя. И ты за каждого готов жизнь отдать. Я всю жизнь буду восхищаться этим человеком.
А ставил Крикливый «Заводной апельсин». И Алексей стал Алексом.
- После спектакля я всегда прихожу в себя в гримерке, — делится наш герой. – А тут сижу перед зеркалом и понимаю, что не могу найти себя, Лёшу Алексеева. Есть только Алекс – маньяк, насильник и убийца…
После третьей премьеры у него случилось кровоизлияние в обе голосовые связки. Алекс у Алексея забрал еще и голос. На три месяца. Длительное лечение проходило параллельно с работой. Благо – в театре есть ансамбль; «онемев», артист вспомнил «ударную» музыкальную юность, стал играть на барабанах. Благодаря «немому» периоду ближе познакомился с прекрасным театральным композитором Евгенией Терёхиной.
Казалось бы, вернулся в строй. Казалось бы, всё хорошо, точней – прекрасно: успех, слава, едва ли не ежемесячные интервью краевому телевидению, успешное участие в театральных фестивалях, Гран-При «Театрального Олимпа» в Сочи…
А в 26 лет у него наступил «кризис среднего возраста». Может, ему следовало бы попросить отпуск. Но он уволился, вернулся в родной умирающий поселок, где на кладбище – очень много знакомых могил, в том числе его одноклассников…
Ему казалось – каждый думает о нем: «Вернулся? Неудачник!». Ему казалось — там нет людей, там – только силуэты, фигуры без лиц и с пустыми глазами, он и себе казался таким… Он «опустился на дно». Но сил оттолкнуться от него и подняться наверх уже не было. Казалось, жизнь закончена, и так печально…
Полтора года назад Алексей приехал в Таганрог.
- Мы не ценим то, что имеем, всё время кому-то завидуем. Но ты посмотри! У меня есть сцена, с которой я могу говорить с людьми о тех проблемах, которые вокруг и внутри нас; у меня есть единомышленники, которые мне могут помочь в моем общении с другими людьми. Я, Лёша из деревни, служу в театре, в котором рос Чехов!
Хотя он вовсе не скрывает, что профессия актера – не из легких:
- У всех артистов театр забирает здоровье. У всех артистов – сломанные мечты. По крайней мере – у абсолютного большинства. За тем сказочным чудом, которое видят зрители, – ежедневный труд, во многом рутинный. Театральную рутину необходимо постоянно смахивать. Ежедневно нужно находить в своей роли что-то интересное. При том, что ты на протяжении месяца каждый день, допустим, с 11-ти до 2-х часов дня, говоришь одно и то же. Главный труд состоит, наверное, в том, чтоб не сойти с ума.
Жить или жуть?
Менее полугода назад, в октябре, Алексей Алексеев и трое его коллег – Александр Воскресенский, Игорь Перунов и Ольга Абалмасова — приступили к осуществлению своего творческого проекта.
Пьесу «Пять-Двадцать пять» Данила Привалов написал в 2003 году. В 2009-м Алексей Алексеев на театральной лаборатории узнал, что описанная история основана на реальных событиях, благо – в действительности, в отличие от пьесы, оба героя остались живы; тогда же он её и прочитал. И вот прочитанную много лет назад и потрясшую его пьесу Алексей Алексеев ставит как режиссер. Мечтал он об этом? – Конечно, мечтал! Хотя, очевидно, подспудно.
- У меня нет режиссерского образования, — признает он. — Но я работал с очень талантливыми режиссерами! Хотя я никого не копировал! Я свою стратегию выбрал. Я – не режиссер! Даже не так! Я – режиссер, ты – режиссер, мы все – режиссер! Один! Мы репетируем. И оно начинает получаться! И ты начинаешь бояться, закрываться и говорить самому себе: «Я доведу до конца!» Я в своей жизни ничего никогда до конца не доводил. Никогда! Всё на полпути бросал. Скворечник в детстве делал: крышу сделал – всё забросил. Жена говорит мне: «Не бросай! Нужно довести до конца!» Но вскоре мы уперлись в потолок. И тогда я сказал ребятам: «Я забыл вам сказать: у нас – показ на сцене через четыре дня, 7 декабря!». И потолок – рухнул, оковы – разрушились.
Художественный руководитель и директор театра Сергей Герт, выслушав артиста, в очередной раз пошел навстречу. В помощь режиссеру-дебютанту включились все: художник по свету Светлана Тертышная, звукорежиссер Евгений Васильев, завтруппой, администраторы, костюмеры – всех и не перечислишь.
Алексей и не знал, что ему нужно; они это знали лучше него. Вместе с женой готовил костюмы: наносили акриловой краски на футболки разные слова и отдельные буквы. Слова: «LIVE» (жить, живой) – для Бога; «EVIL» (зло) – для черта.
- Первый показ, — вспоминает Алексей. — Жена сделала программки, раздала их. В зале был коллектив театра. В течение всего спектакля тишина была такая, как будто зал – пустой. Это меня так напугало. Пульс покойника. Ноль эмоций. Никаких реакций. Проходит спектакль. Делаем поклон. И быстро уходим. И всё. И я понимаю, что это – полный провал. А на самом деле. Я потом разговаривал со своей коллегой, с Лизой Афанасьевой, она мне сказала: «Вы поклонились, а я не знала, как дальше жить. Не было никаких эмоций. Ничего не хотелось. Я была в таком шоке. Я проревела весь спектакль». И другая, старшая коллега, подходит ко мне за кулисами, обнимает меня, говорит: «Я, наверное, очистилась. Я не могу ничего сказать». Все были поражены.
Больше смыслов – меньше слов!
После состоялись творческая коллегия, худсовет. Пришлось решать множество не только творческих, но и административных вопросов: спасибо – опытные коллеги помогали. Но это было уже потом.
Представить спектакль зрителям было решено 19 февраля.
- Но мы все равно перестраховывались, — признает артист. — Спасибо Сергею Давыдовичу, нашим администраторам: они почувствовали, что необходимо поговорить со зрителем, поинтересоваться, стоит ли нам включать в репертуар такой спектакль. Я страшно боялся, перед премьерой не спал. Но зря боялся. Во время обсуждения, состоявшегося после премьеры, зрители нас поддержали. На второй спектакль пришли люди разного возраста. Пришли бабушки, о которых мы думали, что им это будет неинтересно. Признаюсь: я ошибочно полагал, что мы – умнее зрителей.
В дополнение основной прописанной драматургом канвы режиссер добавил множество собственных находок:
- В спектакле – много пасхалок, — объясняет Алексей Алексеев. – Если ты – в теме, если ты это заметил и понял, — открывается новый смысл. Например, когда мы выходим на поклон, у каждого на футболке – одна только буква. Четыре артиста – четыре буквы: L, I, V, E. И мы выходим на поклон в определенном порядке, каждый – показывая себе на грудь, где – буква. LIVE. Поклон. Перестраиваемся. EVIL. Поклон. И снова перестраиваемся. LIVE. Поклон. И только после этого уходим.
Ради чего люди в театр приходят?
Конечно, «розовых очков» Алексей не носит:
- Варлам Шаламов отмечал, что мир не может измениться, пока люди – те же. Говорят: мир изменился. Но куда? Ненависть, зависть, эгоизм, гнев, национальная рознь, все грехи — остались и приумножились. А безразличие? Мы же друг друга не замечаем. В глаза друг другу стараемся не смотреть. Сейчас каждый – сам за себя. Люди напуганы! Люди прячутся в гаджетах!
Школьная «коммуна», футбольная команда, ансамбль… Чувство коллективизма от него уже – неотделимо. У него в спектакле даже Бог и черт – одна команда…
- Мне очень понравилась притча, — раскрывается. — Король сказал: «Отдам полкоролевства тому, кто мне покажет, где есть Бог!» Великий царь ответил: «Отдам всё царство тому, кто покажет, где Бога нет». Другое дело, что у кого-то – свои боги, допустим, деньги…
«Пять-Двадцать пять» — в репертуаре. Остальные спектакли идут своим чередом:
- Бывает, утром я – принц, а вечером играю беглого зэка, переодевшегося в женское платье, — рассказывает Алексей. – Но если даже роль тебе удалась, ты успех чувствуешь кожей, — после, в гримерке, смотришь на себя в зеркало и думаешь: «А что ты себе такое нафантазировал? Да тебе сейчас домой ехать! На 74-й маршрутке!» И ты выходишь на своей остановке, а это «Дубки», идешь домой и видишь не тот волшебный мир, который нафантазировал себе. Ты видишь, как люди ковыряются в урнах, спят на лавках и даже в лужах. И ты с этим ничего не можешь поделать. Но в театре ты это можешь изменить. Не то чтобы все сразу станут счастливыми. Но на секунду мы все вместе можем ощутить, что мы – одна семья. И когда ты это ловишь. Может, ради этого люди в театр и приходят?
Антон САХНОВСКИЙ, фото автора, Сергея Плишенко
