В этом году, отмечая 75-ю годовщину завершения самой кровавой войны XX века – войны с нацистской Германией, мы вспоминаем не только знамя над рейхстагом или Парад Победы, но и предшествующие им события. Вспоминаем для того, чтобы молодые поколения лучше понимали, через что довелось пройти нашему многонациональному народу во имя этой Победы.
Мое довоенное детство было тревожным. Как разобраться в событиях, если СССР пытался сколотить антигитлеровскую коалицию, потом сам заключил пакт о ненападении с Германией, и газеты стали писать о советско-германской дружбе. О возможности войны знали, но мало кто верил, что она придет завтра. Если враг нападет, то будем бить его на его территории – так власти внушали советским людям.
В целом мире нигде нету силы такой,
Чтобы нашу страну сокрушила.
С нами Сталин родной, и железной рукой
Нас к победе ведет Ворошилов.
Песню «Если завтра война» братьев Покрасс на слова Василия Лебедева-Кумача, прозвучавшую в одноименном фильме Ефима Дзигана 1938 года, знал каждый. Только приведенный выше куплет давно уже исключен из ее текста.
В стране шли аресты. В Москве закрыли школу имени Карла Либкнехта, где учились дети немецких эмигрантов и моя кузина Соня Тарханова. Арестовали многих ее учителей и учеников, в том числе подругу Сони – Фаню Нойман, дочь одного из руководителей Германской компартии. В школе нам предложили заклеить в букваре страницы, где славили советских военачальников Блюхера, Тухачевского, Егорова, – их объявили «врагами народа».
В Европе шла война. Нам рассказывали о ней в школе, мы читали газеты и слушали радио. Германия захватывала одну страну за другой. Мальчишки всегда интересовались войной и за кого-то болели. Накануне войны мы болели… за Германию. Таким был отголосок тогдашней советской пропаганды.
Война пришла в нашу страну 22 июня 1941 года. Я встретил ее восьмилетним мальчишкой, окончившим первый класс.
Дом в Итальянском переулке
Таганрог, Итальянский (он же Исполкомовский) переулок, 105. На фотографии, который сделал в мае 2018 года таганрогский краевед Сергей Ракочий, этот дом слева.
До войны я бывал здесь неоднократно: здесь жили мои дед и бабушка, родители отца, Якова Михайловича Файна. Михаил Леонтьевич Файн (1869–1941) – простой рабочий мясокомбината. Анна Ефимовна (в девичестве Адливанкина, 1878–1941)– домохозяйка, вырастившая четверых уже взрослых детей, мой отец – младший из них.
Из фотографий, сохранившихся благодаря моей маме, взявшей их в эвакуацию в 1941 году, я приведу здесь самую старую и редкую, дореволюционную. Пусть они останутся в истории такими – молодыми и красивыми.
Фото, вероятно, 1899 года
В соседнем доме, на фото справа, жили Турубаровы. В патриархальном Таганроге такое близкое соседство сопровождалось дружбой семей. В оккупированном Таганроге они станут участниками подпольного сопротивления. Один из его руководителей Семён Морозов собирал в этом доме подпольщиков, здесь же он был арестован.
Война пришла. Никто не ждал, что она хлынет на нашу землю и всего за четыре месяца докатится до Таганрога. Многие ожидали, что вот-вот «Сталин даст приказ» и проклятую немчуру быстро погонят с нашей земли.
Эвакуацию то запрещали, то организовывали – только для промышленных предприятий и советских учреждений. Уехать смогли далеко не все желающие. Но все ли желали? Официальной информации о том, что гитлеровцы уничтожают еврейское население, не было. О далеко идущих планах Гитлера по уничтожению целых народов и порабощению остальных широко узнали значительно позже. Как пожилым людям бросить всё нажитое и отправиться в неизвестность? Трое сыновей в Таганроге уже не жили. Муж единственной дочери, работавший в горкоме партии, сумел отправить ее с дочкой последним эшелоном – с семьями работников учреждений.
Холокост
Оккупанты вошли в город утром 17 октября 1941-го. Уличных боев в Таганроге не было. Стратегического значения он не имел и не был из числа городов, которые надлежало защищать любой ценой.
19 октября 1941 года евреям под угрозой расстрела предписали зарегистрироваться и носить нарукавные повязки с желтой шестиконечной звездой. 26 октября было опубликовано «Воззвание к еврейскому населению города Таганрога», которое распространялось в виде листовок на заборах.
В «Воззвании к еврейскому населению города Таганрога» утверждалось: «В последние дни имелись случаи актов насилия по отношению к еврейскому населению со стороны жителей-неевреев… Германские полицейские органы… не видят иной возможности предотвращения таких случаев, как в концентрации всех еще находящихся в Таганроге евреев в отдельном районе города. Все евреи города Таганрога будут поэтому в среду, 29 октября 1941 года, переведены в особый район, где они будут ограждены от враждебных актов. Для проведения в жизнь этого мероприятия все евреи обоих полов и всех возрастов, а также лица из смешанных браков евреев с неевреями должны явиться в среду, 29 октября 1941 года, к 8 часам утра на Владимировскую площадь города Таганрога. Все евреи должны иметь при себе свои документы и сдать на сборном пункте (школа № 26) ключи от занятых до сих пор ими квартир. К ключам должен быть проволокой или шнурком приделан картонный ярлык с именем, фамилией и точным адресом собственника квартиры. Евреям рекомендуется взять с собой ценности и наличные деньги; по желанию можно взять необходимый для устройства на новом местожительстве ручной багаж. О доставке остальных оставшихся на квартире вещей будут даны дополнительные указания. Беспрепятственное проведение в жизнь этого распоряжения – в интересах самого еврейского населения».
Собралось более полутора тысяч евреев. Их пешим ходом и в машинах доставили к Петрушинской балке – глиняному карьеру кирпичного завода за юго-западной окраиной Таганрога. Неявившихся разыскивали по всему городу. Всех – около семи тысяч человек — расстреляли. Всего там покоится порядка 10 тысяч человек. Там же расстреляны Валентина и Раиса Турубаровы. Соседи в жизни, Файны и Турубаровы остались соседями и в смерти.
Списков расстрелянных немцы не составляли. Их по крупицам собирают краеведы. Я уже обнародовал имена 13 моих родственников, покоящихся в «Балке смерти», включая семью Явно. Среди них и семья младшего брата моего деда Бориса Леонтьевича Файна, председателя артели по переработке рыбы. Ему тогда было 63 года, его жене – 56 лет, дочерям – 29 и 28. С ними погибла и Оленька Надот, маленькая дочка Фани. О ней неизвестно ничего – нет ни сведений о возрасте, ни фото. Две фотографии – всё, что осталось от этой семьи. Представляем одну из них:
В эвакуацию моя мама взяла носильные вещи, постельное белье, еду, деньги, документы и фотографии – по минимуму. Оказалось, это всё, что сохранилось от довоенного имущества семьи. Вместо запланированных нескольких дней эвакуационного пути из Ростова на Северный Кавказ из-за бомбежек получилась 2,5-месячная дорога в Пермскую глушь, куда из Москвы эвакуировали мамину сестру. С голодом, холодом и риском застрять в местах, где разыгралось Сталинградское сражение. На финише, в конце декабря 1941 года, товарный порожняк, в котором мы добирались до разъезда Косая Гора, там не остановился, но притормозил километров через пять, и мы прыгали из него в сугроб. Нам пришлось в мороз тащить на себе наш багаж по шпалам в два приема: половину относили на 50-100 метров и возвращались за остальным. Безлюдная одноколейка в глухой тайге, где по слухам водились волки… Сколько могли унести женщина и восьмилетний мальчик? А теперь оцените редкость спасенных ими фотографий.
Память
В конце 1945 года, вернувшись из армии, мой отец побывал в доме на Итальянском и привез акты, задокументировавшие разграбление оккупантами имущества моего деда. Они стали важными историческими свидетельствами Холокоста в Таганроге. Привез и несколько чудом уцелевших предметов: два стула, маленький круглый столик, аптечку и полочку. Настолько добротных, что они живы до сих пор. Семейные реликвии в память о погибших.
Летом 1949 года я отдыхал с двумя своими друзьями-одноклассниками в Дмитриадовке. Там мы облазили все окрестности. А в соседнем Петрушине не побывали: никто не рассказал нам о Петрушинской «Балке смерти» — широко известно о ней не было. Мемориальный комплекс начали создавать в 1970-х годах. И лишь 29 октября 2013 года был открыт памятник жертвам Холокоста – спустя 70 лет после освобождения Таганрога.
Нет больше дома Турубаровых, на котором была мемориальная доска, установленная 25 февраля 1983 года, когда отмечалось 40-летие Таганрогского подполья. 7 мая 2018 года ветхий дом, где планировали создать музей Таганрогского подполья, был снесен его нынешними владельцами. Снос зафиксировала фотография С. Ракочего.
Будем справедливы: Таганрог – далеко не единственное место, где не торопились увековечивать память жертв бесчеловечной практики нацистов по уничтожению и порабощению целых народов по национальному признаку. И одно из немногих, где такой памятник всё-таки установлен, — Змиёвская балка в Ростове — изначально была местом казни в 1942 году более 27 тысяч евреев. Лишь в октябре 2004-го там установили мемориальную доску в их память, но в 2011-м ее заменили доской об уничтожении «мирных советских граждан». И только после многочисленных протестов появилась доска с упоминанием массового уничтожения евреев. Лишь в одиннадцати из восьми десятков известных мест, где на Северном Кавказе расстреливали еврейское население, установлены памятники. И только на трех из них упомянуты евреи.
Забвение Холокоста на руку тем, кто пытается переписать историю, обвиняя СССР в развязывании Второй мировой войны и замалчивая преступления гитлеровцев. В Одессе снесли памятник Жукову, в Праге – Коневу. Войну с памятниками советским воинам, погибшим при освобождении Европы от фашизма, ведут в Польше и Прибалтике. Дошло уже до того, что к движению «Бессмертный полк» попытались примазать предателя Власова и даже руководителей Третьего Рейха, включая Гитлера. И в ряде стран мальчишки, и не одни они, под влиянием пропаганды «болеют» против нашей страны, считая ее источником зла. Немало лет российские либералы соглашались со всем, что писали недруги России о нашей Родине. Нам нужно активнее восстанавливать историческую правду.
А память о погибших в Таганроге от рук нацистов навсегда осталась в нашей семье. Мы передаем ее нашим детям и внукам.
Виктор Файн.
Фото из семейных архивов.
На заставке — памятник «Борец» в Петрушинской балке.
Жаль, но это факт: подобные публикации проходят всё менее заметно. А ведь судьбы многих таганрожцев так и остались невыясненными. И не только потому, что нередко не оставалось от жизни этих людей заметных документов.Мои дед и бабушка остались, очень может быть, в Петрушинской балке. А может, и в другом каком месте. Известно только, что обездвиженного от ревматизма деда вытащили из больницы. А бабушка, скорее всего, не захотела оставить его… А теперь уже и мне недолго осталось. Жаль, что так всё и уходит в никуда. Под равнодушие, а то и кривые усмешки оставшихся жить.
Спасибо за замечательную статью. Все меньше очевидцев тех страшных событий, и услышать правду от первого лица очень ценно. Нам необходимы эти свидетельства, надо, чтобы их могли услышать все, особенно молодежь. Хотелось бы такие передачи и по ТВ показывать.