День попутного ветра 10 августа отмечают искатели приключений, путешественники, яхтсмены — те, кто любит море и другие непростые стихии. Для «Таганрогской правды» вспоминал о 50-х и 60-х годах прошлого века, проведенных под парусом, Анатолий Костюченко.
Сын капитана
Все таганрожцы любят море. В детстве они купались на мелководье рядом с рыбацкими лодками, пахнущими смолой и водорослями. Вероятно, многие хоть раз ходили под парусом. И теперь знают, как «барашки» волн бьют по звонкому днищу, а нос лодки прорезает воду, поднимая высокие прозрачные брызги. И как мерно гудит мачта под полными парусами…
- Любовь к морю — это наследственное, — рассказывает Анатолий Михайлович. — Папаня был капитаном, ходил на пароходе. Правда, когда он женился, мама «списала» его на берег: ждать из плавания кормильца приходилось долго. Когда началась война, отец заскочил попрощаться — и всё. В 1944 году пришла похоронка… А у меня в крови море так и осталось. В детстве ходили купаться и загорать в яхт-клуб. Там море глубокое, а мы уже научились плавать. Нас гоняли. Таганрог — культурный город, и в одних трусах по улицам бегать нехорошо. Мы жили в самом центре и, уже раздетые, «сквозили» через два переулка мимо сердитых милиционеров. Ведь пока купаемся, негде спрятать одежду. Могли и украсть — время такое было. В старые времена в Таганроге было много яхт. Когда Анатолий шел в пять утра на рыбалку в порт, иногда видел, как катер буксировал суда с голыми мачтами на соревнования к Дону, в Ростов-на-Дону. Тогда именно там был спортивный центр по парусному спорту.
Крен на дубовый бок
В первый раз Анатолий пришел заниматься этим спортом в секции при металлургическом техникуме, где он учился. В Таганроге яхты были в основном у частников — в городе жили зажиточные люди. Когда началась война, чтобы прекрасные парусные суда не достались немцам, их вывели на рейд, сняли мачты, прорубили дно и утопили. Так и лежали лодки на дне залива до самого освобождения. А после их подняли. Среди них был и дореволюционный «Привет» с дубовым корпусом.
Шли тяжелые послевоенные годы. Поэтому дуба, чтобы заделать пробоину, не нашлось, и дыру закрыли обычной сосной. А у сосны удельный вес намного меньше, и «Привет» шел по волнам, кренясь на свой дубовый борт. До того, как попасть на «Привет», Анатолий Костюченко еще попробовал свои силы на швертботе вместе с другом Виктором. Парень осваивал азы парусного спорта в акватории Таганрогского залива. «Привет» в гонках относили к классу Л-4, хотя судно отличалось от других таких парусников — мачта была короче и оснастка другая, киль чуть легче (у Л-4 он весил до двух тонн) и осадка меньше, не говоря уже о постоянном крене.
По воспоминания Анатолия Михайловича, управляться с «Приветом» было непросто. Этот парусник обязательно участвовал в городских гонках, приуроченных к дню открытия сезона в мае, и ходил по заливу для спортивных тренировок. А тогда в акватории яхты встречались самые разные. Например, огромная «Чайка» из красного дерева, попавшая к нам после войны, по слухам, была личной яхтой Геринга.
Диплом и покраска
Известно, что первое деревянное здание Таганрогского яхт-клуба было построено еще во второй половине XIX века на средства Русского общества пароходства и торговли. После войны некогда красивая постройка пришла в негодность. Анатолий Михайлович вспомнил добрым словом Александра Попова, директора яхт-клуба в 50-х годах прошлого века. Попов инициировал постройку каменного здания яхт-клуба, за что получил выговор по партийной линии, так как «растренькал» не должным образом народные средства.
Приверженцы парусного спорта этого директора очень уважали: на всём юге Советского Союза в ту пору еще не существовало столь величественных яхтенных клубов. В 1952 году на месте снесенной старой постройки поднялось новое здание по проекту архитектора Владимира Григора — с кают-компанией, конференц-залом, учебными классами, буфетом и бытовками. Сверху устроили смотровую площадку и башню, а рядом установили эллинг для хранения длинных мачт, слип и другие полезные сооружения.
Преддипломная практика у юного Анатолия проходила в Мариуполе. Он подготовил нужные расчеты, чертежи и освободил немного своего времени. А весной яхты требуют большой работы: чистить, заделывать, красить. И он так увлекся этим занятием, что чуть не завалил дипломную работу. Помог друг, ночами не спали, дописывали, собирали материал и всё-таки успели.
Металлургический техникум, в котором учился Анатолий Костюченко, считался самым лучшим в Таганроге. Молодые специалисты востребованных профессий получали распределение по всей стране. Анатолий попал было на завод алюминиевого проката в Ростовской области, но вскоре отправился на службу в армию через всю страну, к Тихому океану. После возвращения в Таганрог он не оставил свое увлечение. Вначале ходил на «звёзднике» («Звёздный» — килевая гоночная яхта, до 2012 года была включена в программу парусного спорта на Олимпийских играх — прим. авт.).
- Семь метров длины, а парусности — как у крейсерской яхты: от носа до кормы — громадина парусов. Старые яхты списывают, а «звёздник» все ещё участвует в международных соревнованиях, — поясняет Анатолий Михайлович. — Сама лодка небольшая. Придешь в бухту у Каменной лестницы: мелко, уже цепляешься фальшкилем. И берешь эту лодку за мачту, тянешь, переворачивая. А потом с открывшегося дна стираешь песком тину и грязь, всё, что наросло, дочиста — для лучшего хода.
Самая сложная вахта
После «звёздника» Анатолий Костюченко попал на «Дунай», где капитаном был Василий Бакшевников. Капитан тогда шел на звание мастера спорта по дальним морским плаваниям. Для этого яхте нужно было преодолеть две тысячи миль (морская миля — 1852 метра — прим. авт.) в двух походах первой категории сложности. Во время выполнения таких маршрутов попасть в шторм несложно.
Если на море волнение до семи баллов, согласно мерильному свидетельству судна, на «Дунае» ходить можно. Так, например, они отправились из Туапсе в Ялту, хотя в порту их выпускать не хотели. Пришли в Крым, разложили на нарядной набережной мокрые насквозь паруса (40 квадратных метров), чтобы просушить. Прохожие любопытствовали. С яхтсменами познакомился преподаватель вокала из Большого театра, напросился покататься и оставил свой телефон — на случай, если члены экипажа будут в Москве…
Самая сложная вахта начинается в полночь, и традиционно ее доверяют старпому, которым и стал на «Дунае» Анатолий Костюченко (капитан обычно не дежурит, но принимает решения в критических ситуациях). Парусник двигался от Анапы, когда попал в шторм.
- Глянул, а надо мной волна — высоко-высоко. Скоро она подняла яхту. Вдруг хлюпнет сверху? Солнца еще нет, только светает, а эта волна вся светится, изумрудная. А я не верил картинам Айвазовского, думал, море таким не бывает…
На крепком парусе неожиданно стал расползаться шов. Капитан успел поднять команду, но пока грот (парус — прим. авт.) опускали, ветер всё же разорвал его. Благо, без запасных парусов в море не ходят.
Анатолий Костюченко дошел до разряда КМС. Из-за частых командировок (он работал в отделе наладки, в лаборатории «Красного котельщика») пришлось оставить спорт. Друзья еще не раз приглашали в гонки…
…Это было давно, но по рассказу Анатолия Михайловича легко понять: кто ходил под парусом, сможет правильно определить ветер и даже знает, как сделать его попутным.
Марина ДАРЕНСКАЯ
К сожалению, фотографий тех лет, о которых идет речь, в архиве Анатолия Костюченко не сохранилось. В качестве иллюстраций к этой истории использованы работы таганрогского фотохудожника Сергея Плишенко.
