Михаил Башаков — российский музыкант, незаурядный поэт, автор-исполнитель и художник родом из Санкт-Петербурга. В Таганроге в конце декабря проходил его квартирник. Корреспонденту «Таганрогской правды» посчастливилось взять интервью у этого разностороннего автора.
Более широкому кругу публики Михаил знаком по русскоязычному каверу «Элис» на песню группы Smokie, хотя сам автор популярный в народе хит недолюбливает. «Меня так часто просят его спеть, что он мне уже почти нравится», — шутит музыкант. Некоторые его тексты и композиции известны в исполнении Павла Кашина, с которым Башаков много сотрудничал. Например, «Русскую песню», где слова написал Михаил, а музыку — Павел, Башаков назвал «несомненной удачей».
Талантливый мелодист и аранжировщик, Михаил является автором многих студийных альбомов и двух поэтических сборников.
Его концерт получился целостным, подобным выверенному режиссером спектаклю. Байки переходили в песни, а парни, в том числе из Таганрога, поддерживали музыкальные партии гитарой, ударными и даже подыгрывали на гавайской укулеле.
В качестве вступления организатор квартирника, таганрожец Иван Сидько, рассказал романтическую историю: пять лет назад он познакомился с будущей супругой на концерте Михаила Башакова. Влюбленные начали встречаться в ноябре, когда падают звезды, леониды из созвездия Льва. Потом появилась их совместная музыкальная группа «Леониды Меотиды». А в прошлом году в семье Сидько родился сын, которого в честь столь знаковых обстоятельств назвали – Михаилом.
— Михаил, мы услышали и забавные, и глубоко лиричные композиции. Вы человек веселый или грустный?
— Я считаю, должен быть широкий диапазон — вообще у всех. Как бы мы не выглядели «на поверхности», если не имеем этого разбега внутри от самого грустного до самого весёлого, долго просто не протянем. Каждому стоит стремиться к «расширенным рамкам». В принципе, я не грустный человек, но с годами-то мы меняемся.
— Наверное, есть песни для других и для себя?
— Нет, я не разделяю. Если для других, то так же хорошо, как для себя.
— То есть, для публики вы не писали?
— При возникновении одной только мысли, что я пишу на публику… В любом случае, получается так: мысли разные бывают, мы все — не святые люди. Думаешь, «сейчас я начну писать песню». Поставил и зажёг свечку, достал из письменного стола перо, зачинил его, приготовил лист бумаги. Можно ещё надеть на себя что-нибудь такое творческое. Выключил свет: «При свечах буду писать!». Сел и что? И ничего! Начал мучиться: «Как же, ничего не получается». А потом очнулся, я прошу прощения, в туалете, и у тебя вдруг «включилось» что-то, и нужно записывать.
Также и здесь. Ты вроде бы начал писать для кого-то, или даже на заказ, пришел в себя – оказывается, пишешь, как для себя.
— Есть люди, которых бы вы могли назвать учителями?
— Их полно. Мне всегда нравилось то, что называют русским роком, начиная с «Алисы» и «Аквариума», нравилось, как пишет Борис Гребенщиков (внесён Минюстом России в реестр физлиц, выполняющих функции иноагента, примечание автора).
Вернее, так: сначала я недопонимал, а потом вдруг увидел, что это творчество, и там есть ключ. И, собственно, начал пользоваться этим ключом, как мне кажется.
Духовный учитель у меня есть до сих пор, существует, но я его не назову. А что касается творчества… Очень увлекался кинематографом, сейчас иногда рисую картины, и у меня есть отличные учителя, художники — Светлана Перотти из Москвы, Григорий Черноголовков из Череповца, Дмитрий Трубин из Архангельска. Если говорить о музыкантах — все, кто меня окружает, мои учителя…
— А ученики у вас есть?
— Часто обращаются, чтобы учиться. Показываю какие-то моменты игры на гитаре, но не считаю себя учителем. Всегда готов поделиться тем, что знаю. Кстати, мне можно написать — запросто, и я стараюсь отвечать. Если надо, и ролик запишу, просто у меня не всегда хватает на это времени. Если говорить, как об учителе — откуда мне знать, может, для кого-то я и являюсь такой единицей?
— Почему вы начали рисовать? Есть ли связь между музыкой и изобразительным искусством для вас лично?
— Она существовала всегда. Когда не пишешь песни, музыку и стихи, это позволяет отстраниться на какое-то время. Подобно тому, что самый лучший отдых — перемена деятельности, здесь работает тот же принцип. К тому же, возможность оживления цвета на холсте меня восхищает, как и перетекание одного творчества в другое. Трансформацию музыки в рисунок не показать, она где-то внутри, незримо проходит по жилам. Но она есть, это точно абсолютно. Если, например, как-то это иллюстрировать, то я сначала нарисовал картину «Солнце под крылом», а потом написал песню с таким же названием.
— Вы много путешествуете. За рубежом ваши слушатели – по большей части эмигранты?
— Не путешествую туда уже года два, но, да. Слушали меня в других странах в основном русскоговорящие.
— Отличается ли аудитория за границей от российской?
— Не замечал. Отличие есть и тут, и там, среди людей такое – кто-то приходит и понимает, что он слушает, есть и те, кто явился просто так. Приглашали-то туда все время. За рубежом и бардовские фестивали устраивают. Да и почему вся наша когорта знаменитостей туда едет, и их там охотно принимают? Потому, что культура, язык никогда не уйдут из тебя, если ты воспитан в русской среде. Они скучают по широкому общению, охраняют родной язык. Можно подпитываться от другой культуры, можно даже попытаться принадлежать другой культуре, как Набоков, допустим. Он писал по-английски с самого детства, и при этом все равно оставался русским писателем. А Бродский говорил, что он «русский поэт и англоязычный эссеист». Поэтому и устраиваются там фестивали авторской песни, русского рока, и так далее. Людям это нужно, не отрежешь, это — как живой кусок.
— Известно, что у вас творческих друзей масса везде и всюду. Наверное, во время общения и многочисленных путешествий все сливается в единое целое. Или как-то выделяются отдельные города? Например, Таганрог — «проставлена» ли у вас какая-нибудь «птичка» на нашем городе?
— Изнутри Таганрог принципиально похож на мой родной Петербург, и сделаны-придуманы эти города одним человеком – Петром I. B этом тоже присутствует «птичка». В Таганроге живут мои друзья, с которыми настолько легко! После последней встречи прошло около 10 лет, а говорим на одном языке, как будто вчера расстались.
— Творчество можно назвать заразным?
— Настоящее – да, всегда! Я захожу в музей, или на выставку живописи, допустим. Меня это просто будоражит всё, «разрывает» — после каждой удачной экспозиции, после хорошего фильма, после хорошего концерта.
— В этом году много песен написано?
— Одна. Как сказал Олег Медведев (есть такой бард из Иркутска), Миша, расслабься. Две песни в год в нашем возрасте — это нормально. Я пытался форсировать…
Самое важное, что можно сказать молодым людям, которые в стадии становления творчества, пока у них ещё нет семьи и других серьезных забот,- занимайтесь, как проклятые, просто, не думайте! Не надо думать, что жизнь от вас никуда не уйдёт, она догонит вас в любом месте. И если вы успеете до того, как у вас будут дети, заботы, и, не дай бог, болезни, стать тем, кем вы хотите стать, просто вкалывайте! Что такое красота? Достаточно взглянуть на горы, на море, вот тебе и красота, чего вам еще надо? Надо работать!
Сейчас просто отметил про себя, что у меня со временем столько забот оказалось: надо было вырастить троих детей, сделать то и это. И если бы я с юности не делал, то, что мог, я сейчас ничего не успел бы из того, что есть за спиной на сегодня.
Сейчас хочу начать новый этап. Мне в следующем году 60 лет — представляете? Хочу нарисовать коллекцию картин. То, что я задумал, невозможно выразить в словах. Ну, и написать ещё альбомов. Причём я даже знаю, в какую сторону двигаться. Но двигаться очень трудно, потому что хочется показать, выделить очень тонкие вещи из этого мира — для себя и для других.
Марина ДАРЕНСКАЯ, фото автора, 2023 и 2014 годы
