Календарные даты порой возвращают нас в прошлое и служат поводом вспомнить, что происходило в этот день много лет назад. Взять хотя бы 17 октября. В этот день 80 лет назад после недели ожесточенных боев с частями Красной армии в Таганрог вошла моторизованная бригада СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер». Началась 22-месячная оккупация города. Этот первый день на всю жизнь остался в памяти жителей города, переживших оккупацию. Наши общественные корреспонденты, члены Союза журналистов России Виктор ВОЛОШИН и Сергей РАКОЧИЙ длительное время занимаются поиском живых свидетелей того страшного времени. Беседуя с ними, они восстанавливают события. Предлагаем читателям познакомиться с некоторыми воспоминаниями таганрожцев, собранными авторами публикации в разные годы.
Вспоминает бывший главный инженер завода имени Димитрова Григорий Ефимович Будюк (1928 г.р.):
- Очень хорошо помню день 17 октября 1941 года и первую встречу с немцами. Я шел от мамы, которая работала в столовой рыбзавода. Поднимаясь по Флагманскому спуску, на улице Шевченко еще издали увидел колону марширующих солдат в серо-зеленой форме. Это были немцы. Они шли по направлению к порту, а я в обратном направлении к себе домой, на улицу Чехова. Из домов выходили люди посмотреть на незваных гостей. Примерно в районе Некрасовского переулка стояла женщина с тарелкой нарезанного хлеба и протягивала ее марширующим солдатам. Уже дома от соседей я узнал, что в порту немцы стреляют по уходящим кораблям, и мы с ребятами побежали посмотреть. Но когда мы пришли, там уже всё закончилось, в море горели корабли, а на берегу дымились портовые склады.
Воспоминания Г.Е. Будюка перекликаются с рассказом бывшего преподавателя мореходной школы Вадима Тимофеевича Гордиенко (31.08.1930 – 11.12.2018), который в то время жил на улице Чехова, 35, напротив корпуса «А» института сельхозмеханизации:
- День 17 октября помню, как будто все происходило вчера. Потому, что слишком необычные события разворачивались на моих глазах. 17-го октября днем в сторону порта шли колонны немецких солдат и военной техники. Я с товарищами стоял на углу улицы Чехова и Некрасовского переулка и хорошо смог их разглядеть. У солдат в петличках красовались отличительные знаки эсэсовцев – спаренные «молнии». И мы с ребятами побежали за ними следом в порт.
Немцы нагнали на бульвар много машин, пушек, бронетранспортеров. Но танков среди них я не припоминаю. Танкетки были. Вот из них и пушек немцы вели прицельный огонь по уходящим катерам. А на следующий день мы с ребятами бегали по нашему району и с интересом наблюдали за оккупантами. Первые два дня были относительно тихими и мирными. На Октябрьской площади, там, где сейчас стоит памятник Ленину, мы увидели советский танк, а рядом на земле лежали два убитых танкиста в комбинезонах. Стрелял этот танк, или не стрелял, сказать не могу, по крайней мере, выстрелов я не слышал. Потом немцы этот танк отогнали и убрали тела убитых.
Известный в Таганроге музыкант, руководитель духового оркестра колледжа морского приборостроения Юрий Павлович Головин (1935 г.р.) рассказывал:
- Несмотря на свой юный возраст, я хорошо запомнил день 17 октября. Во-первых, горел кожзавод № 2, расположенный почти у самого моря, и клубы дыма застилали всю береговую панораму. Дула «низовка», и ветер сносил сполохи огня в море. Что-то горело в порту. Как потом говорили взрослые, «это наши подожгли пшеницу». Во-вторых, со стороны порта шли люди, в руках и на тележках они несли и везли коробки с макаронами. В-третьих, в тот день я впервые в своей жизни увидел живого немца, врага. Мы с ребятами называли их «фрицами». Немец ехал на мотоцикле по Биржевому спуску. На нем были большие авиационные очки, а на шее висел автомат-«шмайсер». На коляске угрожающе смотрелся длинноствольный пулемет. Не обращая на меня никого внимания, немец поехал дальше. А я ускорил шаг.
А вот, что рассказал о первом дне оккупации работник ГСКБ Иван Павлович Зубенко (1928 г.р.):
- 17 октября утром над городом появился немецкий самолет. Я сидел на крыше сарая и наблюдал за его полетом. Думал, что он сейчас начнет бомбить, но с самолета посыпались листовки. В листовках на русском языке был напечатан призыв сдаваться и не оказывать сопротивления немецким войскам. А в конце стояла приписка: «Таганрог возьмем с гармошкой, а Ростов возьмем бомбежкой».
Примерно в два часа дня со стороны улицы Чехова мы с ребятами увидели шагающих строем немецких солдат. Они шли в серо-зеленых гимнастерках с закатанными рукавами, цокая подкованными сапогами по булыжной мостовой. На шее висели автоматы, на которые они опирались руками. Все жители улицы высыпали из своих дворов на улицу посмотреть на них.
Никакой военной техники в колонне не было, ни танков, ни «бэтээров», только пехота. И мы с ребятами побежали за ними по пыльной обочине. Около электроподстанции, где сейчас лавка Чеховых, немцы остановились. На противоположной стороне находился продуктовый магазин с подвалом (сейчас — магазин «Афины» — прим. авт.). Рядом стояла небольшая группа мужиков, которые из откупоренной бочки пили вино. Увидев это, солдаты присоединились к ним. Напившись, немцы повеселели и пошли дальше вниз по Гоголевскому переулку.
Потом мы с ребятами бегали по городу. У парка увидели разбитый памятник Ленину, а на перроне вокзала, у памятника Сталина немцы отбили голову и вместо нее водрузили каску. Таким мне запомнился этот день.
Наиболее подробную картину этого дня нарисовал ветеран Вооруженных сил СССР, старожил Таганрога Вадим Константинович Нищенков (1932 г.р.):
- День 17 октября запомнился на всю жизнь. С утра в центре города стоял едкий запах гари. Это горело нефтехранилище, находящееся внизу Каменной лестницы. Догорала и макаронная фабрика, которую подожгли накануне, с 15 на 16 октября. Об этом мы узнали от нашего соседа, работавшего на фабрике. Я выбежал на Ленинскую и увидел, что горит двухэтажное здание НКВД (в наше время — НКБ «Миус» — прим. авт).
Всю первую половину дня мы просидели в подвале соседнего дома, опасаясь бомбежки и артобстрела. Но город немцы не бомбили, а снаряды сюда не долетали, только слышались их разрывы со стороны Северного поселка. Там шел бой. Примерно около двух часов с улицы послышался нарастающий грохот. Мы с ребятами не усидели и выскочили посмотреть, что там происходит. По переулку Антона Глушко медленно спускался танк. Верхом на броне сидели солдаты. Они были в легкой форме, с закатанными рукавами. В руках держали автоматы. Дойдя до угла, танк повернул по Ленинской вправо и тут же остановился около магазина «Вино». Магазин был закрыт. Немцы слезли с танка, подергали двери, а потом, взломав замки, проникли в магазин. Назад они вышли, неся в руках охапки бутылок с вином.
Немцы входили в город до самого вечера. Улицы заполнялись машинами, бронетранспортерами, очень много было мотоциклов с колясками. Ближе к вечеру на улице Ленина стали собираться жители. Они с интересом рассматривали немецкую технику и завоевателей. Сохранялась абсолютно спокойная обстановка. Возникло ощущение, что горожане и гитлеровцы знакомятся друг с другом. Около городского отдела милиции, где когда-то находилось кафе «Русский чай», остановился немец на мотоцикле. Он был в прорезиновом плаще и в каске, на которой держались большие очки. Его окружили люди, завязалась «беседа». Кто-то из стоящих вокруг него жителей, указывая на петлички немца, где красовалась пара зигзагообразных стрел, спросил, что это. Немец закивал головой и произнес: «О! Дас ист СС!». При этих словах люди перестали улыбаться и мгновенно расстались со своим «собеседником».
Однажды одному из нас позвонил бывший директор Таганрогского горпромторга Владимир Николаевич Сергеев (1929 – 13.01.2011). Зная, что нас интересует период оккупации Таганрога, он предложил встретиться. И, естественно, его рассказ начался с последних часов советской власти в городе.
- День 17 октября 1941 года забыть невозможно. Всё смешалось в одночасье: грабежи в магазинах, суета и спешка в надежде успеть выехать из города, взрывы на заводах и пожар в порту. Страшное было дело. Примерно в середине дня я увидел, как по улице Социалистической мчится грузовик ЗИС-5. Он еще не успел доехать до того места, где я стоял, как из-за угла выскочил военный с двумя «шпалами» в петлицах – майор. Размахивая маузером времен гражданской войны, он кричал водителю автомашины: «Стой! Стой! Остановись!» Машина, не сбавляя хода, приближалась. Тогда он вскинул маузер и выстрелил в воздух. В самый последний момент водитель резко затормозил. «Куда ты прешь? – заорал на него майор, – туда нельзя, там уже немцы!».
А вскоре по улице Социалистической пошли эсэсовцы. Дойдя до клуба Сталина, они устроили маленький спектакль: откуда-то притащили табуретку, поставили на нее трехлитровый бидон с повидлом и тазик с «французскими» булочками. Мощного телосложения эсэсовец намазывал булочки повидлом и раздавал подбегавшим детям, подходили и взрослые. А другой эсэсовец все это фотографировал. Через несколько дней перед входом в городской парк со стороны Социалистической немцы установили огромный щит, на котором выставили эти снимки. В самом центре щита можно было прочесть эпиграмму на наших вождей. Всю я ее не помню, но запомнил такие слова:
Сталин шпарит на баяне,
А Молотов – гопака.
Проиграли Украину
Два советских чудака.
Завершить воспоминания таганрожцев о первом дне оккупации города мы хотим рассказом научного работника НИИ связи, к.т.н. Евгения Андреевича Смирнова (04.12.1935 – 19.03.2016), которому в 1941 году исполнилось только 6 лет. Для него это были самые яркие впечатления того дня:
- Эсэсовцы входили в город с большим шумом и грохотом военной техники. На всю округу орала передвижная радиостанция. Стоял страшный вой и лай собак, а они были в каждом дворе. Все наши соседи по Комсомольскому переулку высыпали на улицу Свердлова и наблюдали за движением немецких солдат. Выбежали на улицу дети и дворовые собаки.
Дворняги с лаем бросались под ноги оккупантам, пытаясь схватить их за сапоги. А те продолжали шагать, и только пинали собак ногами. Собаки и потом, увидев немецких солдат, кидались на них с лаем. Мы уже знали, если вдруг в соседних дворах залаяли псы, значит где-то поблизости немцы. Судьба этих четвероногих врагов нового режима оказалась печальной – за два года оккупации полицаи и немцы всех их перестреляли. Даже после войны завести собачку было проблематично.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Мы познакомили читателей только с небольшой частью воспоминаний таганрожев, но их гораздо больше. Понятно, что рассказы очевидцев носят субъективный характер, но, в основном, они совпадают и перекликаются друг с другом, что позволяет обобщить сказанное и представить картину происходившего. Но на этом останавливаться нельзя, и, пока есть возможность, надо продолжать поиски и «ворошить прошлое», восстанавливая подлинную историю нашего города.
